Пейринг: Агрон и Назир
Название: Stalker Santa
2 часть. Frozen
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/580119/chapters/10436...
Ссылка на фикбуке: ficbook.net/readfic/7653589/19598763
читать дальшеВозможно, Назир сам себе не верит. Главным образом потому, что он в замешательстве. Если.. если все-таки это Агрон дарит ему подарки, то возникает большой вопрос — Почему?
Агрон может заполучить кого угодно, включая Назира, и из того, что он видел, Агрон это знает. И если.. если он все же по какой-то причине заинтересовался Назиром, он не стал бы ухаживать за ним. Он, вероятно, просто предложил бы куда-нибудь пойти или что-то в этом роде. Только он не будет, потому как зачем Агрону вообще приглашать его?
Он решает вернуть варежки Агрону за ланчем, потому что тот обычно обедает вместе с Мирой и своим братом по вторникам — и да, это может видится немного по-сталкерски, что Назир знает об этом — и они не так его пугают, как блондинка-кузина или тот парень, имя которого Назир никак не запомнит и который в основном просто пялится на людей и, вероятно, умудряется звучать угрожающе, даже если будет говорить о котятах.
Поэтому во вторник он ставит на поднос свою еду и спешит к столу Агрона, молча умоляя бога, в которого не верит, помочь ему не упасть, или не пролил что-то на него, или не прилепить свой язык к нёбу.
Агрон замечает его, что, к счастью, спасает Назира от попыток найти неуклюжий способ привлечь внимание. Он улыбается мальчику, и это совсем не помогает, потому как превращает ноги Назира в желе.
— Вот, — говорит он, протягивая варежки, как только достигает стола. — Еще раз спасибо за то, что одолжил их мне.
— Без проблем, — Агрон берет их и кладет на стол. Затем жестом указывает на стул рядом с ним, немного нервно глядя на Назира.
— Хочешь сесть с нами?
Назир переводит взгляд с Агрона на Миру и брата Агрона. Мира улыбается ему, в то время как брат, кажется, занят, копаясь в своем гамбургере.
— Конечно, — кивает Назир, садясь с сильно колотящимся сердцем.
— Кстати, спасибо тебе за поддержку моего исследования Джейн Эйр в обсуждении книги, — говорит Мира, делая глоток колы.
Презентация Миры была офигенным феминистским анализом отношений Джейн с разными мужчинами, и это было не что иное, как долгожданное дополнение к википедии. И Назир не столько поддержал ее, сколько не присоединился к смеху и скучающим вздохам.
— Это было действительно хорошо, — говорит Назир, потому что так и было.
Рука Агрона находится в нескольких дюймах от его, и он буквально чувствует ее тепло, что сильно замедляет его мыслительные процессы.
— Дашь скопировать его для моего урока английского? — с надеждой спрашивает брат Агрона. Назир уверен, что его имя начинается с буквы Д, но он никак не может вспомнить его полностью.
— Нет, — отрезает Мира и взъерошивает ему волосы, взамен получая гримасу. — Итак, Назир, что ты думаешь о чтении Остина и Шекспира в следующем году?
Назир уверен, что это лучший школьный обед в его жизни. Мало того, что он сидит в нескольких дюймах от Агрона по его приглашению, он также получает возможность поговорить о литературе с Мирой, которая, кажется, искренне интересуется не только предметом, но и его мнением. Это великолепно. Пока он не осмеливается взглянуть на Агрона и замечает, что тот выглядит довольно сердито: он впивается взглядом, ковыряется в своей еде и дует губы. Это выглядит мило, но не похоже на позитивное развитие событий. Мира, похоже, тоже замечает внезапное раздражение Агрона.
— Эй, — говорит она, — ты все еще расстроен из-за Дориана Грея?
Она ухмыляется ему.
Кажется, он воодушевляется вопросом.
— Ты обещала мне однополый секс! — восклицает он, обвинительно указывая на нее вилкой.
— Нет, — Мира качает головой.
— Нет, обещала!
— Я сказала гомоэротизм.
Агрон просто фыркает на это, и Мира закатывает глаза. Затем они внезапно начинают участвовать в какой-то странной телепатической беседе, гримасничая и бросая странные взгляды друг на друга.
Это заканчивается тем, что Мира пинает Агрона в голень. Тяжело, судя по глухому стуку ее кроссовка, ударившего его по ноге.
— Нет, серьезно, — говорит брат Агрона, — вы оба дебилы.
Затем он поворачивается к Назиру.
— Спартак завтра вечером устраивает вечеринку у себя дома. Ну, чтобы отпраздновать, что мы скоро получим пару недель - затусить и надраться. Приходи.
— Хмм… — мямлит Назир.
К счастью, Агрон наконец решает вернуться к разговору.
— Я могу зайти за тобой. Полагаю, что ты не знаешь, где живет Спартак?
— Гмм… — Назира как будто заклинило.
— Не нужно одеваться красиво или что-то в этом роде, — говорит Мира. — Обычно все заканчивается тем, что все бегают полуголыми.
— Это было один раз, — Агрон закатывает глаза.
— Хмм... Да что ты будешь делать!
— Отлично, — Мира встает и берет свои вещи. — Тогда до завтра, Назир.
Назир и не думает удивляться, откуда Агрон знает, где он живет, пока тот не звонит ему в дверь в среду с покрасневшими от холода щеками и с гигантским красным вязаным шарфом на шее. Он такой красивый, что это почти больно.
— Ты готов? — спрашивает он, на что Назир кивает, хватает свои пальто и варежки и закрывает за собой дверь.Это недалеко, и они идут в основном в довольно спокойной тишине, пока не достигают дома Спартака, где уже собралась значительная толпа.
Агрон ведет его в дом и приносит пиво. Назир чувствует себя странно потерянным, сжимая в руках холодную бутылку и плетясь за Агроном, как потерянный щенок.
Кто-то окликает Агрона, и тот делает недовольную гримасу, но, тем не менее, оборачивается, а затем поворачивается к Назиру.
— Я буквально на секунду, хорошо? Мира и Дуро вон там, если ты хочешь поговорить с ними. Я вернусь. — Он сжимает его руку и уходит.
Назир двигается в том направлении, куда указывал Агрон, надеясь, что сможет стоять рядом с Мирой и Дуро, не будучи замеченным.
Все это кажется ему очень, очень плохой идеей.
— Здравствуй! — Мира приветствует его с улыбкой, поднимая свою бутылку пива.
Дуро хлопает его по плечу, что странно, потому что они никогда не разговаривали друг с другом до вчерашнего дня. На нем шляпа Санты, по-видимому, он пытается привнести на вечеринку дух Рождества.
Назир делает глоток пива. Оно не супер, но сгодится. И, может быть, если он напьется- не в хлам конечно, а умеренно — он, возможно, наберется смелости, чтобы спросить Агрона о рождественских подарках. Или что-то типа того.
Спартак и парень, чье имя кажется Варро, подходят к ним, и Спартак обвивает одну руку вокруг талии Миры и целует ее в щеку.
— Кто это? — спрашивает Варро, кивая на Назира.
— Это — Назир, — Мира произносит это так, словно это означает нечто большее, чем просто его имя, и Варро, сделав выразительные глаза, издает звук «ах» и улыбается ему.
Все это очень странно.
Назир делает еще один глоток пива.
Вроде как все налаживается.
После еще двух бутылок пива и чего-то, что Дуро дал ему, и Назир даже не собирается спрашивать, что там было намешано, он приятно расслаблен и разговаривает со взрослым парнем и девушкой, которые специализируются на психологии и американской литературе. Девушка тоже занимается фольклором, и Назир получает удовольствие от разговора.
Тем не менее, большая часть его ума занята вопросом, куда ушел Агрон, потому что прошло почти два часа с тех пор, как тот исчез, и еще не вернулся. Назир не особо удивлен, но разочарован. Наверное, он не должен был разговаривать со студентами колледжа, которые пришли на вечеринку, независимо от того, насколько они хороши.
Он неосознанно осматривается, и когда, наконец, замечает Агрона, то ему хочется, чтобы он этого не видел. Это ранит, и он сглатывает, потому что Агрон прижал симпатичного парня к стене, а его язык у того в горле.
И Назир понимает, что на самом деле это абсолютно логично, но все равно чертовски больно, потому что он начал надеяться, черт возьми! Он чувствует себя безмерно глупо, понимая всю абсурдность веры в то, как такой привлекательный, замечательный и популярный парень, как Агрон, когда-либо вообще обратит внимание на такого, как Назир.
Он внезапно испытывает тошноту и извиняется перед ребятами, с которыми разговаривал. Он слепо опускает свою почти пустую бутылку пива на первую плоскую поверхность, которую он может найти, и затем, беря пальто, выходит за дверь и идет домой, чтобы рухнуть на свою кровать и никогда, никогда больше не вставать снова.